Изгнанники Эвитана-1.1.6.

Отец упал, и его рука с кинжалом неловко повернулась... Просто повернулась - и лезвие вошло в грудь. Именно так всё и произошло… а как еще могло быть?!.. Да как угодно! Леону могло не стукнуть в голову именно сегодня прийти к Полине, отец мог остаться страдать в своей Закатной Башне!..
Но Небо не уберегло, Творец не спас! И теперь новоиспеченному лорду Тарренту – с этой минуты и до будущей законной казни! – осталось только с ужасом смотреть на дело рук своих.
Отец неподвижно застыл на полу, из груди неотвратимо чернеет рукоять рокового кинжала… Того самого, которым Эдвард Таррент едва не заколол Полину. Ковер вокруг тела стремительно темнеет от крови...
– Это несчастный случай! – прошептал Леон, непонятно как сдерживая крик. И еще большее чудо, что не закричала Полина. Как она, такая хрупкая, всё это выдержала?!
В первые минуты юноша о ней просто забыл – когда упал на колени рядом с безжизненным отцом, когда раскачивался, закрыв лицо руками… Это Полине – наверняка обмирающей от ужаса! - пришлось запирать дверь. А потом - обнимать и успокаивать Леона, умоляя его не рыдать, не кричать и не выть раненым зверем... Как она справилась?! Как они оба выдерживают этот кошмар сейчас?!
– Да, – прошептала Полина, – несчастный случай... Но нам никто не поверит. Кому и когда верили в подобных случаях?
Ледяная рука стиснула сердце Леона, отогнав даже скорбь. Полина права. Никто и никогда не поверит. Если бы еще не в Ее спальне…
– Даже если мы докажем, что он сам... всё равно позор! – Полина словно читала мысли юноши. – Нам никогда не отмыться. История с Эйдой сойдет за пустяк. Главу дома находят в спальне его жены с ножом в груди!..
Она держалась до последнего. Но тут беспросветное отчаяние в голосе Полины прорвалось слезами – бедняжка беспомощно всхлипнула.
– Твоих сестер и мою дочь можно отправлять в монастырь сразу, потому что после такого позора... Ирия выживет везде, но!.. – Полина замолчала – рыдания душили бедняжку! Но это Эйда хнычет по любому поводу, а другие помнят о долге всегда. – Как ты думаешь, Леон, Кати долго выдержит в монастыре и не наложит на себя руки?! Она – такая... живая! Я-то выживу, я – сильная...
– Полина! – Леон крепко обнимал ее. Забывшись – целовал ее руки, лицо, волосы. – Полина, я не допущу!..
– Леон, ты теперь – новый лорд. Ты же наследник! Кто нам поверит?! Если бы хотя бы не ты сам... Леон, если бы Эдвард погиб не от твоей руки, а от руки какого-нибудь твоего брата... честь семьи еще можно было бы спасти! – бормотала Полина, а Леон уже ничего не соображал. Какого брата?! Чарли меньше года, да и вряд ли Полина смогла бы принести в жертву собственного сына!
– Кровь по прямой линии... Вечное проклятие... Мы будем как Ильринги!
Леон вздрогнул. Род Ильрингов был запятнан подобным преступлением триста лет назад. Тогда младшего брата, убившего обезумевшего старшего, оправдал королевский суд. Но с Ильрингами до сих пор не роднится ни одна уважающая себя семья!
Какой же Леон мерзавец! Он погубил не только отца и себя, но и сестер, и главное - Полину!..
– Есть выход! – вдруг лихорадочно прошептала молодая женщина. Леон в полубезумной надежде поднял глаза на возлюбленную.
– Какой?! – хрипло пробормотал он. Выхода нет, разве что вынести тело отца из замка и спрятать - но это из мира больных фантазий. Как объяснить исчезновение лорда из собственного дома посреди ночи?! Мифический Призрак Дочери Лорда вдруг явился и увел?
К тому же тело не пронести так, чтобы никто не заметил! Это только кажется, что весь замок объят сном. Кто-то - по закону невезения - обязательно выйдет из своей комнаты. Это еще не считая солдат, стоящих внизу в карауле. Уж они-то точно не спят.
Всё кончено! Только бы поверили в несчастный случай! Иначе дело кончится не только позором семьи, но и казнью… убийцы! Род не оборвется, титул перейдет к Чарли, но самому Леону будет от этого ничуть не легче!
Юноша содрогнулся, явственно ощутив ледяное прикосновение топора к дрожащей шее. Плаха, толпа черни внизу, палач в красном колпаке… И топор!
Ветер обвевает обнаженную кожу, мурашки пробегают от затылка к спине… А через миг – невыносимая боль! И – вечное небытие. За что?! Это же действительно был несчастный случай! Леон не хотел!..
– Леон, ты меня не слушаешь! – Полина неожиданно-крепко сжала его оледеневшие запястья (как же сильно, оказывается, дрожат руки!), вырывая юношу из кошмарных видений... – Леон, я совсем забыла: в моих покоях есть тайный ход. Он ведет в кабинет твоего отца!
– Что?! – Леон, наверное, похож сейчас на безумного! Воистину говорят: нет ничего хуже, чем дать надежду приговоренному! Дай, а потом отними – и он помешается...
– Это правда, Леон! – Полина встряхнула его за плечи. – Очнись, ну пожалуйста! Я не справлюсь без тебя!
Юноша усилием воли заставил себя опомниться. Это он во всём виноват - и сам же теперь распускает сопли!
"Ты еще успеешь стать героем!" – отчетливо вспомнил вдруг Леон. Чьи это слова, кто их сказал два... нет, полтора года назад пятнадцатилетнему сыну лорда, не попавшему на ту войну? Отец? Юноша вновь вздрогнул, но вспомнил: нет. Эдварда Таррента к тому времени в замке уже не было. А героизм Леону предсказал один из офицеров погибшего Арно Ильдани, сын старого герцога Тенмара... Который? Последний выживший, но кто? Теперь уже нет ни одного из них...
Почему же Леон забыл имя того капитана? Или майора? Новоиспеченный лорд мучительно сжал пальцами виски. Почему-то сейчас, когда он сам стоит на грани жизни и смерти - а заодно еще и личного позора вкупе с бесчестием семьи! - Леону вдруг стало жизненно важно вспомнить имя того с головы до ног покрытого своей и чужой кровью офицера, что примчался тогда с остатками отряда спасти семью лорда Таррента. И не сумел спасти даже себя. Хотя нет – собственную шкуру Анри как раз стал бы спасать в последнюю очередь... Анри! Вот как его звали. Анри Тенмар, граф Тэн – такое простое имя, как оно могло вылететь из памяти? А вот звание так и не вспомнилось...
«Ты еще успеешь стать героем...»
Он стал убийцей собственного отца.
– Леон, ты сможешь его нести?
Юноша кивнул. Да. Он сможет.
А тот вымотанный боями офицер, Анри Тенмар, погиб в тот же день и, возможно, в тот самый час, когда сказал сыну друга никогда не сбывшиеся слова. Погиб героем… Ирия разбила Леону нос, доказывая это. Как же было больно!..
Леон тогда назвал Тенмара государственным преступником. Мятежником. Впрочем, разве можно сохранить честь в этом худшем из миров? Отец во имя чести погубил Эйду и чуть не погубил остальных. А герцог Тенмар, говорят, плевал и на честь, и на месть за Арно Ильдани, но все трое его сыновей думали иначе, и отцу пришлось их всех пережить и схоронить...
Леон с трудом поднял тело отца - вряд ли понимая, зачем это делает. Какая разница: спальня, кабинет? Всё равно папу не вынести из замка... А может, из кабинета есть еще один потайной ход – в лес куда-нибудь? Полина ведь должна знать, что делает! Нет, такого не бывает, всё бесполезно...
Ветер… Ветер никак не желает утихнуть! И волчий вой. Злобная стая ждет добычу!.. Если Леон и Полина выйдут сейчас в чащу леса – их разорвут волки.
Юноша никогда не видел, как хищники беспощадным кольцом окружают добычу, но очень хорошо себе это представлял – особенно желтые огни злобных глаз среди черных палок зимних деревьев! И - серые тени на белом снегу… Белый наст вот-вот окрасится алым. И съежится, потому что свежая кровь его сожжет… Снег и жизнь – они одинаково хрупки. И век обоих короток.
Молодая женщина подошла к стене, отодвинула гобелен, изящная рука коснулась выдвижной панели... Как всё просто. Как легко выйти из спальни! Но зачем? Затуманенный шоком рассудок Леона не мог этого понять и даже не пытался... Всё равно всё кончится позором и плахой. Спасения нет...

Грешникам путь в Бездну указуют гигантские змеи Темного, а Леона ведет возлюбленная, и вместо багровых огней колеблется светлое пламя золотистой свечи. Полина - такая легкая, она почти летит… На белый пеньюар кровь даже не капнула - как странно. Хотя любимая не касалась тела… Как странно и страшно это звучит - тело!
Темный коридор, хрупкая фигурка в белом, свеча в тонкой руке... Будто святая с иконы. Это правильно, что на одеянии Полины нет крови. Ее нет и на самой возлюбленной Леона. Полина – безгрешна.
А вот его собственные руки и одежда уже все в крови... Как когда-то у Анри Тенмара. Только тот не убивал своих родных...
И волков не слышно… Волки ждут впереди. Надо остановить Полину!.. Нет, ожидай там отцеубийцу стая – они бы выли. Но куда же ведет коридор, если не из замка?
Пятнадцать шагов в полутьме, всего пятнадцать. Творец милосердный, сколько же всего можно передумать за целых пятнадцать шагов?!
Полина сразу же метнулась к двери кабинета, накинула крючок.
– Леон, соберись! – Как же твердо звучит сейчас нежный голос любимой! – Мы должны оставить его здесь. Вот, сади за стол. Так... Все должны подумать, что здесь его и убили.
Леон неловко взгромоздил тело на стул - но вот именно, что неловко. Как только юноша отпустил мертвого отца - тот рухнул на пол. Навзничь. И большие серые глаза с застывшей в них смертной неподвижностью с укором глянули на сына...
– Папа, я не хотел... – прошептал юноша, опускаясь на колени рядом с навеки ушедшим родным человеком.
– Леон, я понимаю твое горе, но мы должны уходить. Идем! Эдварда найдут здесь. Все решат, что это кто-то из слуг. Все слуги будут отрицать - и убийцу не найдут никогда. Честь семьи будет спасена. Мы все останемся живы и свободны!
– Кровь... – прошептал Леон.
Полина неправильно его поняла:
– Совсем немного. Я ее уберу, вот так, – молодая женщина своим кружевным платочком быстро и аккуратно стерла дорожку из капель крови, отмечающую путь Леона. Юноша даже в своем нынешнем состоянии заметил, какой ужас при этом отразился в глазах несчастной вдовы. Через какой кошмар она проходит по вине Леона! Но Полина опять выдержала.
– Леон! – возлюбленная взяла его за руку, теперь и ее ладонь в крови – кровь к крови... – Леон, пора уходить! – Полина подтолкнула его к открытой потайной двери. Юноша, шатаясь как лунатик, шагнул в коридор, бездумно двинулся вперед и тут же остановился.
– Я сам… – он понял, что его храбрая спасительница взяла на себя самое страшное: открыть дверь. Потому что слуги не могли убить лорда в запертом изнутри помещении, а потом пройти сквозь стены. И закрыть дверь они тоже не могли – ключи есть только у самого лорда и его жены. Взяла ли Полина связку?! А если заскрипит замок?!
Леон рванулся назад, но столкнулся с возлюбленной.
– Уже всё! – прошептала она, запирая спасшую их потайную дверь. Леон успел сделать всего два шага, когда в кабинете послышался шум, а затем - чей-то вскрик. Творец милосердный, они едва успели!
Ужас приковал юношу к месту, и внезапно нахлынула слабость. Ноги налились свинцом....
– Быстрее! – Полина за руку тянула отцеубийцу по коридору. – Быстрее – или всё было зря! Еще чуть-чуть, Леон! Потерпи, мой хороший…
В покоях мачехи он бездумно опустился прямо на пол. Полина вернула на место гобелен.
– Леон, помоги, – молодая женщина, опустившись на колени (как всего час назад он сам... быть может, на том же самом месте!), принялась скатывать ковер. – Завтра вынесем его из замка вместе с одеждой. Теперь ты должен переодеться, и я тоже – вдруг всё-таки попала кровь. Вот так... и сюда.
Леон вдруг вспомнил: матушка говорила, что этот сундук не открывали лет сто, и ключ давно потерян. Значит, не потерян...
Ковер перевалился через край с глухим стуком. Как земля на гробовую крышку.
– Здесь есть одежда Эдварда. К счастью, вы носите одни цвета – это нас спасет. Отвернись, я тоже отвернусь.
Так они и раздевались – спиной друг к другу. Будь это часом раньше – Леон не удержался бы оглянуться, но только что случившееся выжгло в душе даже желание. Юноша вяло скинул окровавленную одежду, натянул отцовскую...
Ветер воет в ставнях, а в тон ему – волки, и их голоса уже точно не мерещатся. Судя по крику, тело нашли. Осталось еще решить, как Леону теперь выйти отсюда незамеченным, но об этом он точно думать не в состоянии. И о чём-то другом – тоже. И вообще – сейчас уже кто-нибудь сюда придет!..
– Леон!
Он обернулся. Полина уже полностью одета – не в пеньюар, а в домашнее платье. Не голубое - его любимое, а тёмно-бордовое. И сверху – темная накидка. Почти траур.
– Быстрее!
Ее одежда полетела в сундук, его – тоже. Полина провернула ключ и мигом сунула его глубоко за корсаж.
– Всё! – устало прошептала она, садясь на кровать. – Сундук старинный, бабкина рухлядь, ключи давно потеряны... Нет, не всё, – Полина со сноровистостью горничной застелила постель, разгладила складки. – Садись! – графиня Таррент почти втолкнула пасынка в слишком мягкое кресло, достала ратников, села напротив соперника.
Доска привычно легла на тонконогий столик - между обитыми голубым шелком креслами. С отцом они раньше часто просиживали за игрой часами, папа иногда поддавался сыну...
Полина расставила фигуры так, будто партия шла уже минут сорок. Причем соперники действительно "играли", а не понаставили фигуры "абы как"...
Полина почти всегда проигрывала Леону, Ирия – выигрывала, а сейчас он вдруг понял, что мачеха за доской ничуть не хуже сестры. Да Полина просто великолепный игрок!.. О чём Леон думает - какая, в сущности, разница, когда над ним висит обвинение в убийстве родного отца?!
Он бездумно сжал в руке первую попавшуюся под руку фигуру.
И за дверью раздались тяжелые, уверенные шаги. А через полное липкого страха мгновение – громкий, уверенный стук в дверь.

Это – кошмар. Ужас пришел в замок Таррент, по-хозяйски здесь устроился и уходить не собирается.
Когда Леон Таррент смотрел на мертвого отца, когда нес его тело в кабинет, когда оно рухнуло на пол к ногам сына, юноша знал: хуже быть уже не может!
Судьба посмеялась над ним. Она услышала слова Полины: "Подумают, что это кто-то из слуг..." Услышала и распорядилась по-своему. Теперь подлость цепляется за подлость. За свою жизнь и свободу Леону предстоит заплатить свободой и жизнью сестры.
Как бы он ни относился к Ирии – она не убивала. Сестра не должна погибать за чужое преступление – это Леон понимал.
И, может быть, не будь рядом Полины – он бы признался. Но она - здесь, она держит его за руку - и в отчаянной надежде не сводит со своего единственного защитника печальных голубых глаз. Леон не может ее погубить!
Когда за дверью загрохотали солдатские сапоги, юный лорд едва не умер от ужаса: его разоблачили! Всё кончено! Леон попытался смириться с собственной гибелью, пока шел к двери. Получилось плохо…
Но стоящие в коридоре камердинер отца, слуги и вызванные с замкового двора солдаты привели Ирию. Это ее нашли над телом. Ну зачем, зачем ее туда понесло?!
Леон сказал бы правду, если бы не Полина. И не...
Стыдно признаться - но в первые минуты он просто оцепенел от тех слов, что полушепотом бормотали они все об Ирии. То же самое они скажут и о нём самом… Хуже! Если Леона и Полину обвинят в убийстве - в замке не будет хозяина. Никого, кто сможет остановить обозленную чернь!
Слуги любили отца. Они устроят самосуд над всеми подозреваемыми сразу!
– Я не убивала, Леон! – затравленно, полными отчаяния глазами смотрела сестра на брата. – Клянусь, это не я!..
– Как ты могла, Ири?.. – выдавил Леон и беспомощно взглянул на Полину.
– Уведите ее! – велела молодая женщина. – Заприте, пока за ней не приедут.
Леон с благодарностью взглянул на мачеху. Полина нашла выход! Еще никто не приехал! Ирия еще здесь. Ее брат успеет что-нибудь придумать!..
– Леон!
Он отвернулся, но успел заметить, как погасли глаза Ирии. Раньше сестра не сдавалась так быстро...
Промелькнувшую в бесконечно уставшей за эту кошмарную ночь голове мысль юноша мгновенно подавил – такой гадкой она ему показалась. О том, что отныне Леона некому упрекать, он – законный лорд и свободен в своих поступках! А еще – больше никто в замке не скажет, что наследник Таррентов в фехтовании, игре в ратники или верховой езде уступает девчонке младше себя. Об этом все забудут, когда Ирия окажется в монастыре…
Вот и выговорилось. Нет, Леон так не думает, нет! Он обязательно попытается спасти сестру!
– Леон!
Уже в дверях она бросила на брата последний умоляющий взгляд. Какие пронзительные зеленые глаза – будто в самую душу заглянули! На сей раз Леон отвернулся недостаточно быстро и успел поймать в них не только отчаяние, но и внезапное изумление, на секунду пересилившее обреченность. Расширившимися зрачками Ирия смотрела на ратную доску.
– "Кардинальский триумф"! – едва слышно прошептала она. – Седьмая позиция...
Леон ничего не понял. Да, бывает такая комбинация в ратниках, и что? Сейчас на доске – никак не кардинальский триумф. Фигуры вообще расставляла Полина, и можно ли хоть одному из противников сделать столь сложную ловушку при нынешнем раскладе, Леон понятия не имел. Ирия сама достигла ее всего один раз.
Не иначе – сестра помешалась! Ну что ж, тогда тем более – в монастыре бывают и сумасшедшие, к ним там неплохо относятся...
– Ты всё правильно сделал, – едва слышно прошептала Полина, когда их, наконец, оставили наедине. – Теперь честь семьи спасена. Иден и Кати ничего не грозит!
– Но что будет с Ирией?
– Ты же знаешь, по новому указу Совета женщин казнят только в самых исключительных случаях. Ирию всего лишь отправят в монастырь.
– Навсегда?! – содрогнулся Леон.
– Лео! – хрупкая рука Полины тепло накрыла его ладонь, нечаянно сбив несколько фигур с доски. – Я тогда об этом как-то не подумала, но сейчас вспомнила. Почему слуги сразу же решили, что это Ирия?
– Потому что ее нашли в кабинете... – прошептал Леон.
– Нет. Если бы там обнаружили Иден или Кати, вряд ли обвинили бы кого-то из них. Леон, камердинер Эдварда слышал, как Ирия грозилась убить отца. И, прости, но я тоже это слышала... – прошептала Полина, нервно сжав в изящной руке еще одну фигуру – как раз пресловутого "кардинала". – Она его ненавидела, Леон!
– Я знаю. Я тоже кое-что слышал... Но... при чём здесь это? – Леон недоуменно поднял глаза на Полину. – Ведь она не убивала...
– Леон, мы не можем знать, зачем Ирия посреди ночи отправилась искать отца. Я не хочу так думать, но... дым без огня бывает очень редко. Общая картина складывается из отдельных частей, многое мы видим не глазами, а сердцем. И я не знаю, что мог увидеть камердинер в глазах Ирии, если подумал именно на нее.
– Но это же не делает ее убийцей… – простонал Леон.
– Тише, мой благородный мальчик! – прохладные пальцы Полины вновь накрыли его ладонь. – Конечно, не делает. Но, поверь, лучше уж в монастырь Ирию, чем всех нас, а тебя – на плаху. Ее сейчас очень жаль… Да, и мне - тоже, я ведь пыталась с ней подружиться, ты сам это видел… Она отвергла единственного жениха, что еще готов был терпеть ее характер. Поверь, она устроила бы нам здесь счастливую жизнь на ближайшие лет пятьдесят! – грустно усмехнулась Полина. – Сами бы в монастырь сбежали...
– Она – моя сестра... – с тоской прошептал Леон. Уже зная, что уступит...
– Ваша мать позаботится о ней. А наша задача сейчас – сделать всё, чтобы дело кончилось монастырем, а не… чем-то хуже. После того, как Ирию увезут, я поеду в Лютену.
Полина опять собиралась взять на себя самое трудное!
Где-то вдали по-прежнему воют волки, но к замку они не подойдут – теперь Леон это понимал. В замке есть солдаты – они защитят своего господина от любой опасности. А волки – всего лишь звери.
...Ирию увезли вечером. Леон подошел к окну, чтобы увидеть, как ее, облаченную в одно из приготовленных для Эйды платьев, заводят в темную монастырскую карету, как в сопровождении отряда стражи вывозят из ворот замка...
Сердце юноши сжалось - но эту слабость Леон Таррент сумеет перебороть. Он – сильный, и он справится! Полина права. Прости, Ирия, но так действительно всем будет лучше!