Ольга Ружникова. Изгнанники Эвитана.

Глава десятая.
Тенмар.

Замок Тенмар оказался таков, каким Ирия его себе и представляла. Темная, мрачная громада под летящими с плачущего неба снежными хлопьями.
Как и большинство ему подобных, замок рос – медленно и неотвратимо. Так с годами набирают мощь камни. Те наращивают размер, а замок Тенмар за века оброс пристройками и флигелями. И новые, менее древние башни, анфилады и залы неровным кольцом обвили старые.
Тенмар... Жилище легендарных королей, воинов и магов. Наверное, самый древний замок в Эвитане.
Слабо чадят факелы, до костей пробирает озноб, а вперед гонит ночной ужас. Ирия уже знает, что опоздает…
– Ваша комната, баронесса! – хмурый слуга со свечой в худой руке расщедрился на первую и пока последнюю фразу. За весь путь по выстывшим, сумрачным коридорам ночного замка - до боли похожего на родной дом Ирии Таррент. На то, во что превратился этот дом в последние два года… Разве что шпалеры на каменных стенах не такие выцветшие. Наверное, менее древние. Или за ними просто ухаживали лучше...
Камин на противоположной от кровати стене – чтобы гости точно замерзли, учитывая размер комнаты. Раза в полтора больше девичьей спальни в Лиаре. Только там они с сестрами обитали вчетвером, а здесь предстоит мерзнуть одной Ирии.
Правда, сама кровать роскошна. В ширину – пятеро влезут, да и балдахин впечатляет.
Отец всегда говорил, что излишняя роскошь только мешает, но после монастыря Ирии уже ничто "лишним" не покажется. Может, под балдахином найдется и пара десятков теплых одеял? Или – тонкое покрывало. Тенмар ведь – южное герцогство, и здесь спящие камином и жаровней обойдутся... Если жаровню вообще принесут.
Ладно, хуже, чем в келье – не будет, потому что не бывает... В крайнем случае - балдахин снимем и завернемся!
От последней мысли фальшивая баронесса и бывшая графиня едва не фыркнула. А на вытянутом бесцветном лице неразговорчивого слуги не дрогнул ни один мускул.
– Госпожа баронесса, ужин и горячее вино вам принесет горничная, – одарил он гостью второй фразой (и какой длинной!). И, присев на корточки возле камина, принялся сноровисто и умело его разжигать. А значит – герцог Тенмар вовсе не так уж слаб и немощен. Дома, при махнувшем рукой на всё и вся отце, слуги только что на головах не ходили. А здесь – вышколены от и до.
Девушка присела в широченное кресло работы какого-то очень известного мастера прошлого века, выписанного его современником-королем за огромное жалованье из Мидантии. Кресло – теплое, и всё равно - холодно. Комната проморожена. Ну для чего люди живут в каменных пещерах с каминами, если можно построить деревянные дома с печками, а?
Ирия поспешно закуталась в плащ. Теперь осталось дождаться, пока слуга уйдет. Больше, чем есть, спать и согреться, ей необходимо остаться одной. Чтобы спокойно подумать.
Всё пошло не так. И Ирии нужно точно знать, как поступить дальше. Она прибыла в эту каменную пасть дракона, назвалась баронессой Вегрэ - так что отступать поздно. А ожидала беглая авантюристка здесь всего - в том числе и из вариантов "самое худшее". Даже честно попыталась подготовиться к любому повороту судьбы... И это не понадобилось.
– Госпожа баронесса. – Слуга, превративший холодное украшение комнаты в веселый и уютный островок тепла, теперь выпрямился и почтительно поклонился Ирии, – Ее Светлость герцогиня просила передать вам, что когда вы поужинаете, она навестит вас.
– Я буду рада, – скопировав лучшие интонации Полины, кротко склонила голову Ирия.
Она действительно ожидала всего, чего угодно. Но только не того, что герцога Тенмара, которого нужно припереть к стенке темными историями из маминого прошлого, попросту не окажется дома...

...Летит сквозь снежную мглу черная птица…
Белые хлопья оседают, тая, на агатовых перьях. Сильные крылья рассекают воздух. И - мириады льдинок в лицо... Мириады крошечных, острых осколков льда.
Ожерелье серебряных капель вокруг тонкой шеи... Отблеск луны на мраке крыльев, сумрачная тень на золотистом лунном диске.
Слабые, слабые отблески сквозь тяжелые, бесконечные зимние облака...
– Ты спишь, дитя мое?
Да, спит. Успела заснуть в мягком, уютном кресле. Самолично придвинула его к камину и вдобавок умудрилась (когда – убей, не вспомнить!) разуться и забраться в теплое бархатное гнездо с ногами. Кресло такое большое, а Ирия, оказывается - такая маленькая. От макушки до пяток поместилась…
Сколько же времени не было служанки?!
– Я сама принесла тебе ужин.
Ужин? Девушка, окончательно проснувшись, вздрогнула от вдруг вернувшейся волны озноба. Да, ей должна была принести ужин какая-то горничная. Ирия ждала ее и задремала!
"Сама принесла"... Это не служанка!
Встряхнув уже привычно-короткими темными волосами, Ирия стремительно обернулась к двери.
Глухое черное платье, бледное немолодое лицо – про такое говорят: "со следами былой красоты", корона из седых кос... Какая горничная, к гостье-самозванке заявилась самолично хозяйка замка! С подносом вкусно дымящейся снеди в руках! Ах да, слуга ведь и о визите герцогини говорил…
Ирия торопливо вскочила с кресла. Да что с ней такое – не только знобит, но еще и кости ломит и голова кружится! Потерпишь, не сидеть же, когда стоит старуха, равная тебе по положению... даже выше, причем теперь – много выше.
Старуха?! Ирия вдруг окончательно осознала, что видит перед собой мать Анри. Сколько же ей лет? У Анри не было старших братьев, только сестра - почти его ровесница. Карлотте Таррент еще далеко до старости - несмотря на суровый устав монастыря. На сколько же Анри был старше Ирии? А на сколько тебя старше Всеслав, вспомни, а?
– Благодарю вас, мне, право, неловко. – Ирия поспешно сделала реверанс – прямо в мужском костюме. И приняла у герцогини поднос, ища глазами, куда бы его пристроить. На пол, что ли? Или на инкрустированный чем-то очень дорогим туалетный столик? А еще можно - на широкий подоконник, сдвинув плечом гардину…
– Возьми на колени, – мягко улыбнулась герцогиня и села в соседнее кресло, подавая пример гостье. – Я давно не видела тебя, Ирэн.
Стоп! Потому что или Ирия – совсем дура, или сей бледный печальный призрак самой себя мягко намекает гостье, что та – не Ирэн. Кто хоть раз их видел – уже не спутает.
А значит – врать нельзя!
– Я – не Ирэн Вегрэ. – Неопытной интриганке и врунье следует радоваться полумраку. Но сейчас Ирия отчаянно жалела, что слишком слабый свет камина оставляет лица в тени…
– Знаю, дитя... – Всё та же мягкая и грустная улыбка. Полина была "доброй старшей сестрой", сейчас Ирия, похоже, нарвалась на типаж "доброй старой бабушки". Наверное, в этом мире позволяют себе не лицемерить лишь такие, как Николс. Злобные, ограниченные инстинктами ублюдки, не скрывающие своей омерзительной натуры! Законченные твари!..
Заткнись, неблагодарная дура! Анри тебе тоже не врал!.. А ты сама поторопилась бы с ответом – тут родная мать твоего погибшего друга ждет объяснений, зачем в ее дом явилась самозванка, укравшая чужое имя и титул?
– Меня зовут Ирия Таррент.
– Ирия Таррент умерла в Лиаре, – с мягким укором перебила ее герцогиня Тенмар.
И что дальше? Здесь сейчас нет злобного герцога Тенмара, которому можно угрожать. Напротив Ирии сидит только пожилая дама - такая грустная и добрая с виду. И она ни Карлотте, ни ее дочери не должна ничего. И что прикажете врать?!
Да ничего! Не умеешь – не берись, как говорил когда-то папа... Не знаешь, что врать – говори правду!
– Я не умерла... – Девушка, плюнув на приличия, решила всё-таки поесть, пока ужин окончательно не остыл. Перед темницей разумнее подкрепиться! Впрочем, до темницы дело не дойдет – кинжал у Ирии с собой... Тем более. Зачем отказываться от последней трапезы?
Лиаранка и сама не заметила, как рассказала почти всё. Всё, что перевернуло ее жизнь.
Прискакавший в замок усталый отряд во главе с Анри – десяток человек на вымотанных конях. Сумасшедшая скачка до аббатства. Скоростью предполагалось сбить со следа погоню – кто ж предполагал, что их предадут сами монахини? Или леонардиты, сейчас уже не суть важно. А монахини выдадут...
Войска карателей на том берегу. Лодки с солдатами, заполонившие темные воды Альварена. Скрип открывающихся ворот, неотвратимый топот ног на лестнице... Приближающаяся неумолимая смерть в мундирах солдат Ревинтера. Последний бой Анри и его гибель... Появление новоявленного Регента собственной персоной, его торжествующая усмешка победителя, которую так хочется стереть с губ любым оружием, но уже нет ни одного... Эйда на пороге кельи, ее обреченный взгляд...
Дорога до Лютены в арестантской карете, ночь перед казнью... Пронзительно-солнечное весеннее утро – в такое особенно хочется жить! Но именно оно должно было стать для заложников последним.
Ворота Ауэнта медленно, с протяжным скрипом открываются перед обреченными стариками, женщинами, детьми; впереди – путь до эшафота… И еще, наверное - крики толпы, чернь любит зрелища... Весь этот кошмар оборвал белокурый всадник на белом коне, объявивший им, что они – свободны. Самый прекрасный герой в подзвездном мире…
Казалось, всё уже будет хорошо. Весь кошмар остался позади!
Но впереди у семьи Таррент оказались заточённая в монастырь мать и новая женитьба отца на отъявленной дряни. А потом - всего через четыре месяца после освобождения! - отец отправил в то же аббатство Эйду. К предательницам-монахиням…
Впереди Ирию ждала отчаянная борьба с отцом и мачехой за возвращение сестры домой. Борьба, после которой Эйда еще через долгих три месяца вновь оказалась в замке, а Ирия стала злейшим врагом для всех, кроме сестер. Молчаливо осудили даже слуги.
Может, кто и жалел втихомолку несчастную "барышню Эйду", но прекословить хозяину дома! Главе семьи! Кто на это осмелится?! Разумеется, только злобная, вздорная, жестокая дочь, не понимающая интересов семьи, во имя которой нужно пожертвовать тем, кто оступился. И, вне всякого сомнения, не появись этот повод – и взбесившаяся, озверевшая от безнаказанности девица нашла бы другой, чтобы перессориться со всеми. Ведь главное-то, что она вообще на это способна! Значит, дрянь!
Ирия чуть не рассказала Катрин и то, что в Ауэнте точно знала, кто друг, а кто – враг. В родовом замке всё перевернулось с ног на голову. Ненавидеть Ревинтеров – это одно, а родных и близких людей – совсем иное. Намного труднее и больнее.
Бросить сестру в беде – непростимый грех. Прекословить и угрожать отцу – непростимый грех. Значит, нужно выбрать сторону того, кто в беде. Всё равно уже в Бездну! Но Ирии Таррент потребовалось почти полгода, чтобы смириться с тем, что отныне она – закоренелая грешница. Смириться – и перестать думать об этом.
Но об этом Катрин знать незачем. Герцогине хватит собственного горя – а Ирии давно уже всё равно.
Последний год в выстывшем, пропитанном вековой злобой замке - показавшийся средней дочери Эдварда Таррента особенно тоскливым! Новая попытка Полины избавиться от Эйды. Внезапная смерть отца - и кошмарное, невозможное обвинение! Монастырь святой Амалии и Башня Кающихся Грешниц. Смертный приговор (второй по счёту) и побег. Неизвестный рыбак, вытащивший Ирию из студеной осенней воды...
Тайна матери, истинная природа Джека, попытка Карлотты убить Ирэн и спасение последней, равно как и тайный визит Ирии под именем Леона в поместье дяди Ива – конечно же, из рассказа выпали. Не говоря уже о поцелуе с Анри – об этом вообще никому знать не надо, а уж его матери – и подавно. Да и не та внешность у Ирии Таррент, чтобы подобная история Анри польстила...
– Мама надеялась, что герцог Тенмар, как ее родич и истинный рыцарь, поможет мне спастись.
– Ирия... – Катрин Тенмар, урожденная графиня Дианэ, грустно покачала головой, – тебе следовало искать приюта не здесь, а у твоего родного дяди Ива Криделя. Это он – истинный рыцарь, а не герцог Тенмар.
С этим советом она запоздала. Ирия там уже была!
– Вы-то мне верите, что я не убивала отца?! – Ей даже не нужно изображать отчаяние в голосе. Искренности с лихвой хватит!
– Верю, раз ты мне так говоришь. – А верит на самом деле или нет – попробуй пойми за этой всепонимающей и всепрощающей улыбкой! – Я попытаюсь защитить тебя.
Если не верит - то и пытаться не станет. А если действительно такова, какой кажется с виду - то не сможет. Люди с подобным характером и себя-то защитить не в состоянии. Кого может спасти Эйда? Ладно, спим вполглаза, оружие держим наготове!
– Не бойся, Ирия. – Катрин протянула к девушке тонкую руку без украшений – с одним лишь обручальным кольцом. И погладила незваную гостью по голове. Маме такое бы и в голову не пришло – нигде, кроме той кельи, у амалианок. И отцу – лишь когда Ирия была совсем маленькой. И когда она кинулась его обнимать на михаилитском подворье… или когда они помирились. Мама всегда говорила, что лишнее проявление чувств годится только для простолюдинов. Впрочем, когда это Ирия была послушной дочерью? – Я смогу убедить моего мужа.
Если не врешь... Да что же это с самой Ирией происходит, если она переменилась настолько?! Раньше думала о людях слишком хорошо, теперь сразу предполагает самое дурное!
– Сейчас тебе лучше отдохнуть. – Катрин Тенмар встала, качнулась серебряная корона волос. Такие длинные косы! У самой Ирии волосы отрастут еще не скоро... Ну и Тьма с ними, главное – голова дурная цела! Пока еще.
Девушка тенью скользнула к неслышно закрывшейся за герцогиней двери. Не скрипят в этом замке петли, хорошо смазаны... Темный их подери! Приходи посреди ночи кто хочет – не услышишь, не проснешься...
Так, крюк висит – уже хорошо. Невеликая, но преграда. Как раз времени на кинжал в сердце хватит!
Ирия прислонилась спиной к двери, разглядывая пристанище на эту ночь. Похоже, хоть раз в жизни, а под герцогским балдахином некая беглянка поспит!
Бывшая графиня Таррент подошла к окну, раздвинула гардины. Третий этаж – и внизу мощеный двор... Нет уж, клинок надежнее!
И не зря ей снились серые снеговые тучи. Они скрыли луну и звёзды. Ничего не видно, кроме обступившей замок давящей мглы, заледеневшего озера в полумиле от окна и облетевшего леса вдали. И вот–вот начнется метель – дня так на три-четыре. Ирэн говорила, что сугробов в Тенмаре не бывает. Так то – сугробов, а падать сверху всякой снежной крупе никто не запрещал.
Резное окно открылось легко. Вдохнув поглубже ледяного воздуха, Ирия вернула раму на место – нечего еще с вечера выстужать комнату, и так холодно. Или это так кажется из-за непроходящего озноба? Ничего, укутаемся получше на ночь - к утру всё и пройдет. И холод в крови, и ломота в костях.
В детстве Ирия почти не болела, еще не хватало сейчас расхвораться! В замке Тенмар для этого - самое неподходящее место, не считая тюрьмы.
А окно всё равно правильно закрыла. Тут не аббатство Предательницы Амалии, в конце концов.
Жаровня – вот она, но теплее не стало. Наоборот – озноб бьет всё сильнее.
Ничего, у нас есть еще одно средство согреться. Ирия взяла с подноса графин и долила остатки себе в бокал. Задумчиво прошлась по комнате, сильнее кутаясь в плащ и любуясь догорающими углями камина. Красиво. Но тоже не согревает. И вино не греет.
Ладно, допиваем – и под балдахин. Подумать о жизни и смерти можно и лежа. Хотя чего тут думать, если всё равно «дуру-девку» сюда уже занесло. Для Ирии Таррент смертельная игра теперь зависит от действий других. Партия зашла в тупик - и игрок уже не может просчитать ходов противника. Ему остается лишь тянуть время и ждать. Ответного хода врага. И промашки врага. Любого.
Одеял оказалось много. Меховых. Но и они не согрели...

– Леон!
Чёрно-зеленый мяч неожиданно и стремительно летит в брата. Наследник титула Таррент лишь в последний миг успевает подхватить полосатый вихрь под заливистый смех сестер.
– Эйда! – будущий лорд, стремясь немедленно выставить кого-нибудь другого в еще более смешном свете, швыряет мяч в сестру-близнеца. Будь это бросок Ирии – Эйде бы не увернуться, но Леон никогда не мог сравниться в ловкости с постоянной соперницей детских игр. Хрупкая мечтательная Эйда с трудом, но перехватывает мяч.
– Иден! – произносит она своим мягким мелодичным голосом. И лишь тогда кидает красно-золотой шар – прямо в руки сестренке. Эйда никогда не делала резких, жестких бросков. А уж тем более – в младшенькую...
– Леон! – Восьмилетняя Иден и рада бы, да не может застать врасплох старшего (на целых четыре с лишним года!) брата.
Ирия краем глаза замечает, как уже раздраженный Леон поймал мяч и молниеносно метнул его обратно в младшую сестру, уже на ходу резко выкрикнув: «Иден».
Мяч бьет девочку в плечо – хорошо, не в голову! – сестренка разражается плачем. Встревоженная Эйда, тут же бросив игру, кидается к ней, обнимает, уводит в дом... На ходу оборачивается, укоризненно смотрит на Леона. Юный лорд показывает ей язык и поворачивается к Ирии:
– Ну и хорошо! Без этих куриц интереснее играть!..
– Ты что, дурак?! Иден же маленькая! Зачем ты это сделал?!
Лицо Леона обиженно кривится, и он, срываясь на визг, орет:
– Тогда я и с тобой играть не буду! Я буду играть один! Один!! Один!!!..
– Ирэн! Ирэн, дитя мое, проснись! Открой дверь!..
Дадут Ирии выспаться или нет?! Где она вообще, что происходит, почему так холодно, и, главное, кто так надоедливо стучит над ухом? Лично ей хочется спать - положить голову вот на эту подушку и спать, спать, спать... Во сне нет пробирающего до костей холода, и не кружится так сильно голова, и...
– Ирэн, проснись! Ты слышишь меня, Ирэн?!..
Почему Ирэн? Кто придумал звать ее Ирэн? Она – Ирия, ей почти десять с половиной лет, и она играет в солнечном летнем дворе родного замка с братом и сестрами... Брат убил отца, а Ирию и Эйду отправил в холодный монастырь, где замерзают заживо в Башне Кающихся Грешниц. Там многие замерзли, замерзнет и Ирия... Вот почему так холодно!.. Холодно?! Сейчас же лето! Какое лето, если кругом стужа?!..
– Ирэн, проснись, открой дверь, это я, Катрин Тенмар!
Тенмар? Мать Анри? Она тоже в монастыре?! Зачем она здесь?! Наверное, узнала, что Ирия целовалась с ее сыном... Как целовалась, если ей десять лет? Нет, это неправда, ей четырнадцать. Тенмары узнали, что она целовалась с Анри, и хотят их поженить... Но ведь Анри же умер! Нет, не умер, он выжил, и теперь его родители хотят... Но Ирия не может - она любит князя Всеслава! Нет, неправда - Всеслав подписал ее смертный приговор, он хочет ее убить - он заодно с Полиной, Леоном и Ревинтерами. Сын Ревинтера изнасиловал Эйду и убил Анри, он должен умереть... Но ведь Анри жив, и его родители хотят...
Что это за грохот?! Нужно открыть глаза и посмотреть, но под веки насыпали песок... целую гору песка из далекой страны Хеметис, где подземная ладья Ти-Наора плывет по Тинеону – реке мертвых...
«Всё кончилось, но однажды в небесах Волк и Дракон истекли кровью. Четверо дали клятву, и ни один из них не понял этого. Пятый не клялся ни в чём, но его путь предопределен кровью одного и преступлением другого. Шестой знает и помнит всё, но не вправе раскрыть».
Кто эти голоса? Что им нужно, раз теперь они орут уже у Ирии под самым ухом? Пусть придет Анри и скажет им, что никакой свадьбы не будет!
Девушка честно попыталась его позвать и всё толком объяснить, но из ее попыток ничего не вышло... Анри не пришел, а голоса никуда не делись. Даже стали громче и невыносимей!
– Ирэн!!! – Кто-то больно трясет за плечо. Откуда этот непрошенный визитер взялся, она же запирала вчера дверь на крючок… Какие ледяные руки, и от них еще холоднее! Где одеяло?! То, под чем Ирия лежит – это две или три тончайшие простыни, иначе бы она так не мерзла!
– Ортанс, выйдите и…
Вот именно – выйдите все, надоели. Галдят над и так больным ухом! Над обоими больными ушами…
– Госпожа герцогиня, вы же знаете: я – могила! – Какой сварливый, терзающий уши голос! – И девушкам я скажу…
Большая часть мучителей ушла, остался кто-то один, такой знакомый… и неузнаваемый:
– Ирэн, дитя мое, ты же вся горишь!
Это стало последним, что еще отчетливо расслышала Ирия Таррент. Прежде чем провалилась в черно-багровую тьму. К Волкам, Драконам и подземной лодке Ти-Наора с ее давно забытым богом…