Ольга Ружникова. Изгнанники Эвитана.

Глава третья.
Сантэя.

Анри ждал этого часа давно. Потому что рано или поздно плен должен был чем-то закончиться.
А что ты не готов – так кто ж в этом виноват? Ты полтора года был приговоренным – и теперь удивлен, что наступил день казни? Удивлен. Надеялся, что время еще есть. Что шанс представится. Что своих еще удастся вытащить из квиринской ловушки! Не удалось…
Тенмар отложил гитару и встал навстречу возможной смерти. В лице десятка печатающих шаг, вооруженных до зубов стражей. Веселье в зале вмиг смолкло, погасло, умерло... Не только командир - все поняли: к ним идут не с приказом разойтись по камерам. А чего удивляться – каждому из здесь присутствующих не раз и не два приходилось драться насмерть…
Всех или всё-таки его одного? Если повезет – одного, но когда это Тенмару везло в последний раз? Что ж, клятву позволить себя убить ни один из его людей не давал...
Хорошо, что Серж ушел в камеру – может, в суматохе мальчишку пощадят.
Есть ли шанс откупить остальных собой, если пообещать сдаться живым? Дать клятву позволить довезти себя живым до Лютены? Эрик Ормхеймский и Северный Волк хорошо заплатят, чтобы заполучить и отдать лютенским палачам сына и наследника герцога Тенмара... А герцог и в старости остался Тенмарским Драконом – он не позволит герцогине присутствовать на казни.
А Кармэн узнает, когда всё уже будет кончено. Давным-давно.
В Аравинте цветет виноград – целые рощи винограда. Кармэн – там, она в безопасности… У нее всё будет хорошо.
Десять шагов, пять, три...
– Подполковник Анри Тенмар, комендант крепости Тит Виллий Маррон приказывает вам явиться к нему.
Как же хорошо стража говорит на эвитанском! Почти без акцента. Натренировались за столько лет. И поколений…
– Хорошо, я готов, – Анри шагнул к ним. И тут же понял, что ничего хорошего. Жан Вальден рванулся к командиру с такой скоростью, что не будь стража готова к подобной выходке – прорвал бы строй. А так – уперся в скрещенные копья грудью.
– Сержант Вальден, отставить! – рявкнул Анри. Вот уж для чего голос теперь в самый раз.
Надо было повысить Жана хотя бы до лейтенанта! Если уж на то пошло - парень вообще дворянства заслуживает, но последнее - не во власти Анри.
– Я с вами, подполковник! – отчетливо выкрикнул Жан.
И зачем?! Следующие возгласы "И я!.." волной пошли по залу, кругами. Нужны вы в качестве приятного общества на плахе!
– Отставить! – Анри едва смог их перекричать – даже с нынешним голосом. Хорош командир - подчиненные вперед него погибать лезут, а его мнения и спросить забыли!
– Комендант вызвал меня. Вас не звал, – Анри старался говорить спокойно. Так, будто ничего не происходит, а Тит Виллий пленника поужинать пригласил. – В мое отсутствие подчиняетесь капитану Эрвэ.
Ну кто мешал добавить "и капитану Керли"? Два командира в одном звании – не дело, но Раулю и Шарлю не по двадцать лет – из-за власти не передерутся. Зато капитан Керли не стоял бы сейчас впереди остальных и не орал Тенмару как мальчишке, напрочь забыв о субординации:
– Одного не отпущу!
Ну и леший с тобой! У Рауля трое сыновей - титул не пропадет, и если капитан считает, что сорок лет жизни достаточно – пусть идет. Лучше уж он, чем Крис Триэнн или – Анри успел кивнуть Шарлю, и тот стеной встал на пути проталкивающегося к ним Кора Эверрата... Вот-вот, старый волк, держи мальчишку! Ради самого Конрада и ради Конрадова дряхлого деда.
– Господа, мы готовы, - усмехнулся подполковник Тенмар. - Идем, капитан Керли.
Укора в глазах Жана Вальдена Анри предпочел не заметить.

В кабинет коменданта Тенмар вошел лишь в сопровождении стражи. Раулю у самых дверей недвусмысленно преградили дорогу копьями.
За прошедшие полтора года в этом вечно непроветренном кабинете не изменилось почти ничего. Так же скалятся мертвыми зубами чучела зверей на стенах – свидетельства то ли юношеских подвигов самого Тита Виллия, то ли чьей-то чужой храбрости и толщины комендантского кошелька. Анри не спросил об этом полтора года назад – чем, несомненно, обидел Виллия, и не собирался спрашивать сейчас – чем наверняка обидит снова.
Тот же обитый коричневым сукном стол. А за столом - тот же комендант Тит Виллий Маррон. Невысокий, полноватый, немолодой, обманчиво-добродушный. Еще бы не знать, при исполнении какого количества смертных приговоров господин комендант присутствовал. И не всегда это было обязательно.
И то же самое окно – наглухо закрытое. Если в него прыгать – то в брызгах разбитых стекол, но на попытки к бегству подполковник Тенмар права не имеет.
Вот чего точно не было в прошлый раз – это стоящего у окна рослого, по-военному подтянутого генерала. Созерцавший тюремный двор гость Тита Виллия стремительно обернулся и шагнул навстречу вошедшему в царство мертвых зверей Анри. Лет сорока, моложав, чисто выбрит. Генеральская перевязь. Ордена на мундире. «Клавдием» «награждают» всех потомков Флавия Основателя по праву рождения, но вот «Юлию» и «Антония» нужно еще заслужить…
Как же отличается этот кадровый воин от расплывшегося Тита Виллия! И Анри в первый миг сам удивился внезапно нахлынувшему отвращению. Ничего в генеральском облике не должно вроде бы вызывать подобного омерзения. Но вызывает.
– Здравствуйте, герцог, – сдержанно улыбнулся Тенмару генерал, взгляд его остался холоден.
У Анри на миг потемнело в глазах. Отец!
– Это шутка, – тонко ухмыльнулся квиринец, усаживаясь в обитое львиной шкурой кресло, руки в белых перчатках по-хозяйски легли на потемневшую гриву одного из вечных пленников Тита Виллия. – Но ваш отец - весьма немолод, так что этот титул от вас не за горами. Вы же, насколько я знаю – единственный законный сын. Присаживайтесь, граф...
Два удара в одной фразе – у этой мрази еще самому Ревинтеру впору поучиться!
Единственный! Мишель остался под Ланном... А Сезар заслонил собой Арно Ильдани - отсрочив гибель командира на несколько мгновений. И сделав ее еще более горькой - насколько Анри знал принца. А бастарды герцога Ральфа Тенмара отравили бы его давным-давно - если б решили, что это сойдет им с рук.
Что ж, похоже, Анри не ошибся с первым впечатлением. Сволочь перед Тенмаром еще та. Осталось узнать, что сволочь скажет, хотя и так догадаться можно...
– Граф, – генерал честно подождал, пока собеседник изволит смерить его взглядом и всё-таки сесть, – полтора года назад, как вам известно, мы согласились предоставить вам и вашим людям политический приют...
Спокойно, Тенмар! Эта мразь напротив тебя прекрасно осведомлена и о том, что Квирина считалась союзницей восставших, и о том, что за "политический приют" она им здесь предоставила.
Генерал Александр Коэн привык верить людям… а ты сам - был и остался дураком. Всеслав годами дрался с Арно Ильдани бок о бок и забыл об этом в одночасье, а ты и Александр верили в дружбу тех, с кем вместе поднимали кубки на пирушке.
– То есть тюрьму для военнопленных? – усмехнулся Анри.
– Не будем вдаваться в тонкости... – поморщился генерал. – Но, как вы, наверное, знаете, политическая ситуация в Квирине за это время изменилась. Его Величество обеспокоен...
Анри на месте Его Величества - очередного по счёту, возведенного на престол преторианцами - тоже беспокоился бы. Тенмар и на своем волновался. Только не за Его временное Величество.
– Передайте мои сочувствия Его Величеству Клавдию Третьему, – усмехнулся Анри.
– Граф! – поднял бровь так и не представившийся генерал. Впрочем, какая разница, как зовут палача? – Граф, да будет вам известно: император Клавдий Третий, увы, скоропостижно скончался три недели тому назад. На престол взошел Его Величество Аврелиан Четвертый.
Который запросто скоропостижно скончается еще через три недели. Только что бы сделать, чтобы свои прожили дольше, чем Его новое карманное Величество?!
– Сюда медленно доходят новости, – рот сам по себе кривится в новой усмешке. Держи себя в руках, Тенмар!
– Король Эвитана Карл Третий требует...
Читай: Регентский Совет требует. Марионетка на троне вряд ли может чего-то "требовать"...
– ... вашей выдачи.
– Моей? – Анри надеялся, что лицо не дрогнуло. С голосом, по крайней мере, всё в порядке.
– Вашей и ваших подчиненных, – охотно пояснил генерал.
Значит, не пощадят никого! И зачем тогда тварь в парадном мундире явилась сюда?! Позлорадствовать? Анри не помнил эту холеную рожу среди личных врагов...
Известие о выдаче Эвитану мог объявить простой центурион. Могли не объявлять вообще – просто заковали бы в кандалы и выслали под конвоем без объяснений. Так зачем здесь этот генерал? И что изменилось - кроме куклы на квиринском престоле? Северный Волк выиграл войну и поставил жесткое условие:  отдать победителю всех врагов Регентского Совета?
– А может, сделаете проще? – зло усмехнулся Тенмар, резко вставая и ногой отодвигая кресло. – Вернете нам оружие – хотя бы фамильные кинжалы. А уже потом выдадите – мертвыми, разумеется.
– Может, и вернем, – серьезно ответил генерал.
У Анри чуть отлегло от сердца. Приговор приговором, но медленная смерть хуже быстрой. У ребят хотя бы будет выбор! Кинжал – не плаха, не виселица и не многоступенчатый кошмар, который еще полтора года назад планировали возродить члены Регентского Совета "на благо Отечества". А уж в том, что в Эвитане ни одного из них не пощадят – даже шестнадцатилетнего Криса! – Тенмар не сомневался.
– Или договоримся, подполковник, – усмехнулся генерал.
Анри лишь надеялся, что у этой самодовольной скотины хватит ума не предложить эвитанскому офицеру выкупить собственную шкуру ценой жизни остальных. Иначе... До генерала он дотянется, а дальше – будь что будет! Он уже ничего не теряет.
– Мы не выдаем граждан Квирины... но вы не граждане.
– И что же мы должны сделать, чтобы стать гражданами? – усмехнулся в ответ подполковник. Квиринец ведет игру… Почему ты сам так и не стал хорошим игроком, Тенмар?
– Гражданство военнопленные могут...
Ну неужели назвал вещи своими именами, а то – "политический приют"...
– ... получить, только вступив в ряды гладиаторов Сантэи, спустя семь лет после начала службы.

Анри и хотел бы что-нибудь ответить, но не мог шевельнуть ни одним мускулом лица. Эвитанские дворяне – гладиаторы Квиринской империи! Сын герцога Тенмара – какой-нибудь Анри Черный Меч...
– Разумеется, я не предлагаю вам поступить в рабство. Больше половины гладиаторов – вольнонаемные. Вы сможете отказаться в любое время...
Ага! И сразу же вновь стать военнопленными. И угодить в цепях в Эвитан. Регентам в подарок.
– Нужно лишь соблюдать определенные правила – никаких побегов, например, казарменный режим... Но это вам не в новинку.
Анри пристально взглянул в глаза генералу. Тот чуть усмехнулся:
– Мы понимаем друг друга, подполковник...
Так, куда запишем – его квиринцы в четвертый раз назвали "подполковником". До этого к Тенмару так обращались, когда встретили на границе, когда сообщили, куда отправляют по приказу тогдашнего Его Величества, и сегодня – вызывая сюда. Ценитель древности родов комендант предпочитал обращение "граф". Свои – либо "Анри", либо "господин подполковник". Титулы они как-то в плену почти повывели из обращения. Далеко не все «военнопленные» – дворяне…
– Вы можете донести мои слова до ваших людей. Я уверен: в выборе между гладиаторскими боями и выдачей в Эвитан они примут верное решение...
– А вот я так не думаю! – почти весело перебил собеседника Анри. Генерал настолько изумленно уставился на Тенмара, что даже самодовольство с гладкой рожи почти слетело.
Когда-то в юности Анри часто упрекали за слишком веселый нрав, за готовность шутить по любому поводу... Смеяться он за последние два года почти разучился. Но сейчас показалось - часть груза слетела с плеч. Та птица с бусами унесла, не иначе…
Эта квиринская скотина, с неизвестными мотивами явившаяся в тюрьму, несет им спасение. Пусть ценой чести... Но лучше спасти друзей, чем их честь. И уж тем более – чем свою.
Полтора года назад, в Лиаре, в амалианском аббатстве Анри Тенмар думал иначе. Хорошо, что не успел тогда никого спасти от бесчестья. Ценой жизни спасенных…
Квиринец, ведь ты ничего не делаешь по доброте душевной. Так что тебе нужно, безымянный генерал? Неважно, главное - вообще нужно. А раз так...
– Мои подчиненные, как вы помните, эвитанские дворяне. И, простите, генерал... – Анри вопросительно поднял бровь, в упор глядя на собеседника.
– Генерал от кавалерии Квиринской Империи патриций Поппей Нероний Август.
Анри едва не содрогнулся от отвращения, забыв о всей выдержке, приличествующей званию. И иногда изменяющей его носителю.
Лично Поппей Август! Можно сказать искреннее спасибо интуиции. Генерал Поппей Нероний Август по жестокости превосходит Эрика Ормхеймского, Северного Волка Всеслава и покойного короля Фредерика вместе взятых. А «Антония» он получил за удачную авантюру – равную по смелости и омерзительности.
– Генерал Август, среди дворян Эвитана не принято убивать друг друга на арене.
Ну? Давай, говори, на что ты еще готов, сволочь квиринская!
– Разумеется, в договоре можно это учесть. Вы не станете убивать друг друга, если, конечно, сами не пожелаете. Всё-таки вы - вольнонаемные… официально. Ваши люди согласятся?
– Мои люди выполнят мой приказ. Они – солдаты.
Будем надеяться, что выполнят. Но Анри честно прикажет. Потому что совесть остальных должна быть чиста. Выполняли распоряжение командира – и всё. Сами ни в чём не клялись, никаких договоров с квиринскими генералами не подписывали, честью не торговали. За всё отвечает подполковник Тенмар. Лично.
– Тем лучше, подполковник. Сейчас и составим договор.
– И включим в него еще один пункт.
– Какой?
– Николс, – ответил Анри, глядя в глаза Поппею Августу по прозвищу Кровавый Пес Империи, – капитан Роджер Николс. Попал в плен вместе с корнетом Сержем Криделем пять недель тому назад. Корнет Кридель ровно двадцать семь дней назад появился в этой тюрь... политическом приюте. А вот капитана Николса мы так и не увидели.
– Если я вам скажу, что капитана Николса выкупила его родня...
– Я вам не поверю, – Анри с трудом давалось спокойствие - он всегда ненавидел тех, кто играл жизнью и смертью. Чужой! – Его родня, кто бы она ни была, вряд ли потеряла рассудок, чтобы это сделать. Капитан Николс не скрыл от квиринских властей, что объявлен в Эвитане вне закона. А если Северный Волк решил кого-то пристрелить – не успокоится, пока не пристрелит. Также я не поверю, что вы сами застрелили Николса на границе. Это невыгодно Квирине.
– Ого! Вы никогда не планировали карьеру политика, подполковник?
Когда-то он планировал честно драться за свою страну. Потом – за страну и принца Арно Ильдани. После его смерти – умереть, мстя за него. Из Анри Тенмара политик такой же, как и подполковник. Два года назад он был капитаном, а последние полтора – сидел в тюрьме, а не воевал.
– И вы хотите, чтобы мы не выдавали капитана Николса эвитанским властям и предложили ему тот же выбор, что и вам?
– Нет. Я хочу, чтобы его включили в число остальных, за которых делаю выбор я.
– Но он - не ваш подчиненный. Как, кстати, и корнет Кридель.
– Ошибаетесь, – холодно возразил Анри. – Согласно Эвитанскому Военному Уставу все оказавшиеся в плену солдаты и офицеры попадают в прямое подчинение к старшему по званию офицеру из числа военнопленных. Вплоть до момента побега, выкупа или выдачи эвитанским властям. На основании этого капитан Роджер Николс – мой подчиненный. И корнет Кридель, разумеется, тоже.
– Да забирайте вы вашего Николса! – развел руками Август. – Нет, право, я думал: то, что говорят о дворянах Эвитана – преувеличение. Но нет. Скажите мне, подполковник, только честно: вы хоть раз видели в глаза этого капитана Роджера Николса?
– Скорее всего, нет, – честно ответил Анри.
– Ну да, да... И при этом хотите его спасти, – покивал генерал, – Эвитанская империя не меньше Квиринской. Вы – южанин, Николс – северянин. Несли службу вы, насколько я знаю, тоже на юге - на эвитанско-мидантийской границе. Вы ведь не знаете северян совершенно - разве что тех, с кем вместе тянули лямку у маршала Ильдани. Единственный раз, когда вы были на севере – это ваши попытки вывезти из Эвитана семью лорда Таррента. Видите, я хорошо осведомлен...
Да, Тенмар хотел их вывезти! Он много чего хотел из того, что у него не вышло.
"Ты не перепутаешь моих дочерей! – Эдвард, сказавший это другу почти два года назад, не надеялся выжить. Но выжил и даже остался в Эвитане. И слава Творцу. Хоть кому-то повезло! – Их невозможно перепутать. Эйда – красавица, а у Ирии – самые зеленые глаза в подзвездном мире..."
Анри пытался вывезти их в Квирину. Из Бездны да к змеям Темного! А когда не вышло – собирался убить обеих, чтобы не дать им угодить в когти королевских войск. То есть войск Регентского Совета, чтоб ему!
– Это не имеет отношения к делу! – бесцеремонно перебил Кровавого Пса Тенмар. – Роджер Николс – северянин, он не участвовал в восстании, следовательно – я вряд ли с ним знаком. Но это не мешает ему быть эвитанским офицером, а значит – моим подчиненным.
– Ну нужен – так берите! – развел руками генерал. – Прямо в казарме и получите с рук на руки.
– Живым и здоровым, – уточнил Анри.
– Помилуйте – да конечно же! Еще не хватало! Я же не Северный Волк!..
Ты – много хуже, но как раз это сейчас неважно.

Серж не помнил, долго ли пролежал так лицом к стене, пытаясь сдержать совершенно не подобающие мужчине слёзы. Да что же это такое - неужели дальше будет не лучше, а хуже?! Так не должно быть – не может быть, чтобы Кридель свихнулся в этих стенах! Он готов умереть, но иначе – на воле, в бою!
Серж не может больше находиться в этой тюрьме! Еще несколько дней – и сила воли, которой Криделя-младшего при рождении пожадничали наделить, окончательно ему изменит. И тогда он просто начнет головой о стенку биться! И выть на полную луну! Да что же это такое?!
Отец был против военной службы для Сержа. Насколько юноша помнил, барон Кридель никогда и ни в чём не неволил сына. А год назад впервые проявил твердость:
– Ты из библиотеки не вылезаешь. Подумай, сынок, только будь честен с самим собой: зачем тебе это? Ты ведь выбираешь собственную жизнь.
– Но… ведь война – единственное стоящее дело для мужчины, – Серж не знал, как объяснить всем известную истину: за бумагами сидят только трусы и слабаки. Кто еще может добровольно выбрать себе удел крючкотвора и раба чернильницы и пера?!
– Серж, я не воевал ни одного дня, – в мягком отцовском взгляде нет даже укора. – Значит ли это, что я напрасно прожил жизнь?
– Нет, но… Но, папа, я – не ты!
– И значит ли это, что врачи, юристы, священники, ученые, художники, профессора Академии, наконец – ничто по сравнению с самым заурядным рубакой?
– Нет, но…
Но так скажут. И будут смеяться над тем, кто заявит обратное.
– Хорошо, Серж. Я не стану неволить тебя. Возможно, для тебя будет лучше самому понять, что – твое, а что – нет.
Что-то твердое впивается в ладонь… Много твердого, мелкого и круглого. Бусы! Серж понял, что, сам того не замечая, крепко сжимает в руке неизвестно чье дешевое украшение – как хранящий от бед и безумия талисман. В их появлении скрыта загадка, в том, что они достались именно бывшему корнету Криделю – тоже. Это дарит слабую призрачную надежду... неизвестно на что.
Серж и сам не заметил, как задремал под аккомпанемент собственных невеселых мыслей...
Проспал он, наверное, минут несколько – не больше… А потом резко вскинулся, почувствовав легкий толчок в плечо. С трудом разлепив еще толком не проснувшиеся глаза, ошалевший со сна Серж узрел мрачное лицо Рауля Керли.
– Вставай, сынок, – так же мрачно велел капитан. – Идем в общий зал.
– Что произошло?! – юноша рывком сел на кровати, пытаясь собраться с мыслями.
В первую неделю пребывания здесь Кридель еще мог подумать: его уговаривают вернуться, чтобы узнать подробности всех эвитанских событий последних полутора лет. Первые дни в тюрьме имени святого Варфоломея Серж только тем и занимался, что вспоминал всё, что видел и слышал сам, слышал от очевидцев, слышал от тех, кто знал очевидцев, слышал краем уха от совершенно посторонних сплетников...
Правда, некоторых он разочаровал. К примеру, о герцоге Тенмаре юноша еще что-то мог рассказать в общих чертах – кто ж о герцоге-то не слышал? Или о семьях тех же Рауля и Шарля – оба тенмарские. Или еще некоторых других южан – но далеко не всех. А уж о севере... Серж даже о делах в Лиаре знал лишь, что тетя Карлотта Таррент королевским эдиктом отправлена в монастырь, а сам лорд уже через три месяца женился вновь. Отец не одобрял этого, но от вмешательства в дела Таррентов воздержался.
Криса Триэнна и Конрада Эверрата Серж и вовсе разочаровал полным незнанием не только сведений о родственниках, но даже их имен. У Кристиана осталась в Эвитане родная сестра с той же фамилией, и он жутко волнуется о ней, а Серж и саму фамилию Триэнн слышал только краем уха и уже не вспомнить, в связи с чем...
Впрочем, информации о короле, принцах и Регентском Совете тоже вполне хватало для долгих бесед с любым из пленников. При малейшем упоминании об оных личностях у Сержа появлялась прекрасная возможность пополнить словарный запас: таких выражений он до тюрьмы не слышал ни разу – даже среди офицеров Всеслава…
– Идем, – поторопил юношу Рауль, и не думая отвечать на вопрос.
И всё-таки – куда? Времена, когда без Сержа не могли обойтись, уже прошли. Никаких свежих новостей бывший корнет Кридель не знает, старые – давно рассказал не по одному разу.
– Капитан Керли!
Левая щека Рауля заметно дернулась:
– Нас переводят. Подпишешь бумагу вместе со всеми.
– Какую бумагу? Куда переводят?! – у Сержа голова пошла кругом. Эвитан? Свобода?! Казнь?!..
– Мы отныне – вольнонаемные гладиаторы Квиринской империи, – мрачно усмехнулся уголком рта Рауль.
Какие гладиаторы?! Кто спятил – Рауль, Серж или Квиринская империя?! Или все сразу? Рауль пошутил? Да он шутить не умеет!
Наверное, всё, о чём думал юноша, слишком заметно отразилось на его лице, потому что Рауль столь же мрачно пояснил:
– Либо – выдача в Эвитан, либо – арена! Анри многое сумел уладить, нам не придется...
– Нет! – Серж, окончательно придя в себя, резко отшатнулся от Керли. – Вы вообще понимаете, что говорите?! Мы – эвитанские дворяне! – юноша решительно шагнул к двери. Рауль как щенка перехватил его по дороге и почти швырнул назад, вынудив сесть:
– Дворяне! А теперь слушай меня: ты подпишешь всё, что и остальные, и не вздумай там при страже орать, ясно? И корчить из себя героя ты тоже не будешь. Уже нагеройствовался, хватит!
– Пустите! – Серж беспомощно забарахтался в железных руках Рауля. – Капитан Керли, вы меня оскорбляете!..
– Тебя оскорбит палач, если ты позволишь себя выдать! – бил ему в ухо голос Рауля. – Тебя и твою семью! До тебя еще не дошло?! Ты считаешься дезертиром, предателем и убийцей!
– Я и есть!.. Но я не хочу пасть еще ниже! Я вам не позволю...
Это были последние слова Сержа, сказанные им в тот час, да и в несколько последующих – тоже. Краем глаза юноша успел разглядеть кулак Рауля – коротко, без замаха просвистевший в воздухе. Что-то тяжелое ударило Сержа за ухо, и мир померк...