Ольга Ружникова. Изгнанники Эвитана.

Глава восьмая.
Аббатство святой Амалии.
2992 год от прихода Творца, конец месяца Рождения Весны.

... – Я не умею плавать! – обреченно прошептала Эйда. Ничего удивительного – дворянских девушек редко учат даже держаться на воде. Это Анри десять лет провел при дворе Ильдани и позабыл традиции, в которых вырос…
«Эйда – красавица, а у Ирии – самые зеленые глаза в подзвездном мире …»
Отцовская любовь часто преувеличивает – красавицей Тенмару не показалась ни одна из худеньких, хрупких девочек. Он даже обратился сначала к более хорошенькой: "Эйда", а уже потом разглядел ее отливающие изумрудной зеленью глаза...
Теперь он их больше не спутает. Эйда – тихая, пугливая как мышка. Ирия – бешеный зеленоглазый сорванец.
"Ирий" – мир, покой, светлая обитель праведников… Воистину, судьба посмеялась над назвавшим так дочь Эдвардом. Высшие силы, если они есть, вообще часто смеются над смертными!
– Бесполезно. Мне тоже не доплыть... – серьезно заметила Ирия. – И я не брошу Эйду одну!
Как будто он просил кого-то бросать!
Младшая покровительственно обнимает старшую за плечи. Впрочем, Ирия выше...
Солдаты ломают дверь...
Анри с дикой, звериной тоской отчетливо понимал, что ему придется сейчас сделать. Девочкам не доплыть, ему в одиночку их не защитить, значит - прежде чем умереть самому, он должен...
Самое жуткое: младшая всё поняла правильно. Она быстро развязала ворот платья, открывая шею, потом так же молча взялась за шнуровку на платье сестры... Та кажется онемевшей от ужаса, лишь огромными глазами затравленного олененка смотрит то на чужого страшного офицера, то на Ирию. Словно не веря, что всё это – правда, всё – на самом деле!
Анри дал бы разорвать себя на куски, чтобы прекратить всё это!
– Поцелуй меня, пожалуйста! – попросила Ирия.
Он, конечно, понял – где ж тут не понять. Никогда прежде не целовал четырнадцатилетних - но ей дольше этого вечера не прожить. И ему тоже. Будь всё проклято!..
Ее губы пахнут осенней полынью, или это ему только кажется. Горький, пряный аромат. Полынь, сосновая хвоя, листья брусничника...
Он не знал, чувствует ли она хоть что-нибудь или просто хочет почувствовать. Сам он ощущал лишь горький вкус вина из последнего кубка смертника... Дикие цветы на скале, по которым скользит взгляд срывающегося в пропасть...
Ирия отстранилась первой.
– Теперь – можно! – кивнула она, подталкивая вперед сестру. Анри уже решил, что от него требуется и ее поцеловать, что бедной Эйде совершенно не нужно. Но Ирия спокойно и обреченно пояснила, доставая кинжал:
– Давай на счет "три": я – себя, ты – Эйду. Она сама не сможет, да и промахнется, – и вполне со знанием дела нацелилась себе выше ключицы...
– Стой! – таким ледяным голосом Анри приказывал только в бою.
Есть вещи, которые человек сделать не может!
– В воду – быстро, обе!
Он успеет подхватить Эйду. Ирия не утонет – эта девочка сильнее, чем сама о себе думает.
Через несколько минут солдаты вышибут кованую железом дверь, беглецов расстреляют из окна или с лодок, но дочери Эдварда не достанутся солдатне! А просто хладнокровно заколоть их Анри оказался не способен – и считайте его за это трусом, сколько угодно. Не способен, пока есть хоть один шанс!
Ирия, не колеблясь, потянула Эйду к окну. А та, с неожиданной силой вырвавшись из рук сестры, ринулась к двери. Рассудка лишилась?! Очень даже возможно…
– Мама! – пронзительно закричала несчастная девчушка. – Мамочка!..
Дверь вылетела бессильным куском дерева, в проеме выросли сразу трое солдат, а за ними – сплошное сине-белое марево из мундиров! Ревинтеровцы, чтоб им! Побитый молью шакал Бертольд решил урвать себе кусок, пока не отобрали…
Анри едва успел заслонить собой обеих девчонок. Теперь – только задержать солдатню! На те минуты, что нужны Ирии, чтобы доволочь насмерть перепуганную сестру до окна. Осуждать Эйду Анри не мог – любая лань обезумеет от ужаса, загони ее на псарню, но у Ирии – только сердце львиное, а руки – по-девичьи слабы.
Через бешеные вопли врагов Анри слышал - зеленоглазая дочь Эдварда ни угрозами, ни силой не может справиться с сестрой! Значит, Ирии нужно больше времени.
Что ж, Тенмар, задержать врагов – последнее, что ты можешь сделать для нее и ее отца, так постарайся успеть хотя бы это.

Чьи это тряпки?! Не королевские, не армии Всеслава Словеонского или Ормхеймского Бастарда...
И что нашло на Эйду, чтоб ей?!..
– Офицера взять живым! – рявкнул какой-то мерзавец с той стороны…
Илладэнскую шпагу пришлось отдать монахиням, никто не пустил бы вооруженную женщину в монастырь – и теперь от Ирии нет толку, совсем нет! Что можно сделать с одним жалким кинжалом в руках? Только молча смотреть, как дерутся за тебя. Как вместо тебя пытаются спасти твою же бестолочь-сестру! Почему Ирия Таррент ни слова не возразила курицам-монахиням?! Сейчас бы не хлопала попусту глазами, как последняя слабовольная дура, как жалкая дрянь!
Ирия ни разу не видела настоящего боя – не считать же таковым их с братом учебные тренировки, но тут даже Эйде понятно - Анри на голову превосходит противников. Двое… отлично – уже трое! – мертвы. Но их место тут же занимают другие – как в той сказке, где у змеи взамен отсеченных голов отрастали новые…
Еще пять сине-белых – на пороге кельи, ждут своей очереди, а сколько в коридоре – лучше не представлять. Лев сильнее гиен, но рано или поздно он выдохнется, если гиен целая стая. И гиены это понимают. Не понимает Эйда – дурища, которую Ирия сейчас готова убить еще и за это! Трусиха, курица безвольная!
А сама-то… Жалкая, бестолковая, слабосильная…!
Четвертый. Приятной дороги в Бездну!
Злость на себя помогла - Ирия вывернула сестре руку, Эйда простонала раненым котенком, жестокосердная младшая сестра безжалостно поволокла старшую к окну. Всего четыре шага, всё в порядке, сейчас всё будет в поря…
Чутьё дикого зверя заставило Ирию обернуться к двери. Когда солдаты у входа успели расступиться? Какого?!..
На пороге стоял молодой темноволосый лейтенант. И целился в грудь Тенмару. Чтоб тебе в своих попасть!
– Анри, стрелок! – крикнула Ирия. Могла бы не орать – с такого расстояния промахнется только слепая от старости сова!
Выстрел взорвал воздух над ухом, на целый перестук сердца оглушив Ирию напрочь. Анри пошатнулся, зажимая рану на груди левой рукой… тоже раненой! Хотя бы не в сердце… Ниже. Но всего дюйма на два.
– Быстрее! – прохрипел он. Сквозь звон в ушах Ирия скорее угадала, чем услышала.
Шпага вновь поднялась… давая сестрам Таррент время дойти до окна. Точнее - дойти одной и дотащить вторую.
– Я… сейчас!..
Солдаты остановились. Попятились назад. И даже такой бестолочи, как Ирия Таррент, понятно – почему. Для чего рисковать жизнью, если с раной в груди враг и так вот-вот упадет?
– Стреляйте в Тенмара. Попадете в одну из девчонок – не беда. - А это еще кто?! Не видно за солдатскими спинами… – Желательно, в младшую.
Сразу двое мерзавцев поднимают черненые стволы. Ошиблась. Ты опять ошиблась, Ирия Таррент. Ждать они не будут. А Анри свои пистолеты разрядил, еще пробиваясь к двум бесполезным курицам!
В кого теперь?! Только бы убили сразу, а не ранили! Ей тогда не дойти до окна даже без сестры. И если Анри не увернулся, то уж глупая девчонка – тем более…
Зачем?.. Ирия не успела его остановить…
– Не надо… – запоздало прошептала она. Не надо… Ирия Таррент за все свои четырнадцать лет не совершила ничего, заслуживающего, чтобы за нее умирали…
Анри сделал последнее, что еще мог – встал между нею и пулей… Внезапная тяжесть на руках – Эйда лишилась-таки чувств. Ирия, от неожиданности сама чуть не завалившись на бок, грохнулась на одно колено.
Ее саму не задело, Эйду – тоже. А выстрелов прогремело два…
Анри всё еще стоял на ногах. Сколько ран может выдержать человек?! Не падая, не выпуская из рук оружия, истекая кровью…
– Беги! – Шаг к ним. Кровавая дорожка на сером полу… Камень впитает кровь… и не оставит следов. Ни от кого.
Больше не стреляют. Ждут.
– Кинжал… – прохрипел Тенмар. Кровь выступила в уголке его губ. – Тогда она… очнется.
Отличная мысль! Ирия ощутимо кольнула сестренку клинком в руку. Эйда застонала. А говорят «воды, воды, нюхательных солей». Врут!
Низкое окно без стекол. Во весь рост. Достаточно шагнуть туда с Эйдой… просто перевалиться через подоконник. Вперед – и здравствуй Бездна Вечного Льда и Пламени!
Анри, шатаясь, опирался на стену левой рукой. В правой – шпага. Умирающий волк, так и не разжавший клыков…
– Эйда, давай! Вставай, или я сама тебя убью! – кажется, она кричит. Или, скорее, хрипит. Как будто это из ее горла хлещет кровь. А каждый шаг кинжалами режет раны...
Смерть смотрела на них. И заставила Ирию обернуться к солдатам. Смерть стала тем самым темноволосым лейтенантом. У него в руках вновь пистолет. Ну еще бы – там целая толпа вооруженных гадов, на десятки банд хватит! И оружия полно – у любого бери.
Новая неотвратимая вспышка, очередной свист пули…
Анри отбросило на стену. Кровь уже не течет из ран – хлещет.
Шпага глухо звякнула о каменный пол, левая нога подкосилась… Черные, безумные глаза остановились на Ирии.
Отпустить сестру, шагнуть к нему, поддержать…
Не успела.
– Бе… – Шаг к окну - здоровой ногой. И – рывок. Влево и вниз. Навстречу ветру… и в ледяные волны!
Ирия Таррент застыла на расстоянии вытянутой руки от окна. Она наконец-то сумела справиться с Эйдой, но на последний шаг – к ледяному Альварену – уже нет времени...
И теперь младшая сестра просто сжала старшую в смертельном объятии - левой рукой стиснув плечо Эйды, правой – приставив нож к ее горлу.
– Не подходите! – взревела Ирия. – Убью Эйду и себя!
Вот так и умирают. Прямо сейчас! Всё, всё, всё!.. И совсем не страшно. Страшно остаться в живых.
Подожди, Анри Тенмар. Ирия Таррент сейчас догонит тебя на дороге в Вечную Бездну Ледяного Пламени. Сейчас! Средняя дочь Эдварда Таррента быстро бегает.
Но сначала – Эйду. Нельзя же бросить сестру… жить. Прожить еще несколько часов среди этой солдатни!
Старшая из сестер всхлипывает. Не понимает, на каком она уже свете. Благовоспитанную барышню никто к такому не готовил. Ирия это видит, но что тут  можно сделать?! Мир вокруг них сошел с ума…
– Ирия, положи кинжал!
Сине-белые опять расступились. Ради Карлотты Таррент?!
– Ни тебе, ни Эйде не грозит ничего, кроме выгодного брака.
Ирия затравленно огляделась. Кому здесь можно верить?!
– Ири, пожалуйста! – всхлипнула Эйда.
Маму не держат. Она говорит не под дулом пистолета.
Эйда хочет жить. А Ирия не может убить сестру… если есть шанс, что Эйду не тронут!
Ирия опустила нож.
И ее вмиг обезоружили.

Еще одного врага – похоже, самого опасного из всех – Ирия разглядела только сейчас. И когда этот немолодой вельможа с неприятным лицом и пустыми, холодными глазами успел войти? Он здесь явно главный.
Впрочем, он Ирию не интересовал. Пользуясь тем, что ее, отняв кинжал, не держали – куда денется безоружная девчонка из комнаты, полной солдат? – средняя дочь лорда Таррента метнулась к мерзавцу, стрелявшему в Анри, и изо всех сил влепила убийце пощечину.
Чье-то басовитое аханье за спиной, грохот солдатских сапог – уже опомнились, изумление в пьяных от собственной безнаказанности глазах врага.
А теперь – пинок в голень! Не такие уж слабые руки «стрелка» вцепились в плечи Ирии – ага, сейчас! Леон – и то ловчее… Плевок приземлился прямиком на левую щеку врага…
Вывернуться, отскочить на шаг назад. Теперь пнуть еще раз – вот туда мужчинам больнее всего!..
И уже действительно стальные руки сомкнулись на плечах и, едва не ломая кости, поволокли Ирию прочь. Сине-белые, чтоб им! Вдвоем – на одну безоружную девчонку!
Надо было сразу пинать туда. Темный бы побрал их с Леоном драки – брата она всегда щадила, вот по привычке и…
Из разбитой губы врага течет кровь. Хорошо бы остался шрам! Таких, как этот трус, шрамы не украшают. И жаль, что гада нечем сейчас прикончить!
– Тварь! – шагнул он к ней, но дорогу преградил пустоглазый вельможа:
– Погоди, Роджер!
Главарь сам, не спеша, подошел к бешено вырывающейся Ирии:
- У тебя есть претензии к Роджеру? Что он застрелил не желавшего сдаться изменника?
– А что бы вы с ним сделали, если бы он сдался?! – выкрикнула Ирия.
– Разумеется, отправили бы в пыточные застенки, а затем на плаху. Как и положено поступать с государственными преступниками! – холодно ответил тот. – Увести преступниц! Всех трех.